Настроения не прибавляют и милые сновидения; например, вчера ночью был женский труп, худой и голый, с блондинистыми волосами; с ним почему-то носились и танцевали среди толпы, а потом мы были с ним в воде (река, море?), закат, жёлтая трава с грязью на берегу, и нас чуть не убили, мы выплыли, и нас опять чуть не убили, со мной постоянно был какой-то мужчина, но я не помню, кто это; хороший мужчина, да; и был плохой, который что-то с нами хотел сделать; вообще, до сих пор остаётся ощущение скользкого мокрого женского трупа; потом мы вылезали из оврага и...

словом, вчерашний ничуть не уступал позавчерашнему с маньяком, к которому меня везли в машине и готовили в душном баре; в итоге я была для него почти что Сонечкой Мармеладовой, и он успокаивался (у меня на квартире, кстати), но тут пришли двое полицейских (я до этого умудрилась послать смс маме и, кажется, Тэре, хотя, может, и Руж с номером машины); один вывел меня к лифту, второй остался разбираться; в итоге второй вышел к нам с первым, и я сразу же почуяла неладное; готово, сказал он, и странно улыбнулся; потом говорил, что у него есть оружие, приобнял первого за плечо, и я была в ужасе, потому что уже знала, что вышедший к нам второй - это никакой не полицейский, а переодетый маньяк, полицейского убивший; маньячок убил оставшегося полицейского, а я не успевала убежать, потому что у нас в одном из двух лифтов двери сломаны, и открываются-закрываются они очень-очень медленно; и именно этот лифт ближе к нашей двери, и именно этот вызвался. А до этого, кстати, на дороге тоже какого-то чувака пристрелили, с которым я пыталась бежать.

Вообще-то, я до сих пор всего боюсь; сейчас мне страшно идти в тёмную комнату, надо будет срочно-срочно включать свет и ни в коем случае не смотреться в зеркало, хотя, с другой стороны, боковое зрение уцепит в зеркале какую-то тень, а вдруг я - это не я? Надо же удостовериться, что это я, право слово; глаза страшные какие-то; волосы тёмные.

Когда вижу ночью своё отражение в стеклянной двери книжного шкафчика, учащается сердцебиение, поскольку видно только лохматую чёрную голову; лохматая чёрная голова равняется "Проклятью".

Какие-то заглюченности за собой наблюдаю в последнее время; сегодня в метро почти попрощалась с жизнью - приближался поезд, и мне вдруг показалось, что вот непременно сейчас меня под него столкнут; я вообще-то всегда этого боюсь, но не до такой степени, чтобы быть почти точно уверенной, что сейчас я окажусь на этих блестящих рельсах; поезд почти совсем тут, страшно, резко оборачиваюсь, - за мной никого.

А когда с утра рядом стоящий на платформе мужчина снял с головы чёрный котелок, я опять-таки решила, что сейчас мы все умрём, взорвётся что-нибудь, например, потому что шляпу снимают в знак уважения и скорби, когда кто-то умирает; да-да, он хоронит нас, хоронит, Шан, он нас хоронит! Он всё знает, и потому хоронит, и отдаёт последнюю дань!

У меня насквозь мокрые ноги от луж, я хожу в пальто нараспашку и в двух капюшонах на голове и всё думаю, как же всё-таки работает голова у нормальных людей.